Дмитрий Аржанников
РУЧЬИ ТЕКУТ В РЕКУ
Драма в 4 частях.
Часть вторая.
Октябрь 1918 года. Уходят последними.
Клюев, Рыбаков,
Шепоренко, Бабкин, Нестеров, Пичугов, Муравьёв, Кешка, Надя, Павел, Минин,
кулак разведчик, красногвардеец.
Кабинет
Клюева в волостном правлении. Прямо от зрителя два окна на улицу. В простенке
стол со стулом за ним. На столе телефон. Налево и направо по одной двери. Вдоль
стен стулья и табуреты. Вход и выход – левая дверь.
КЕШКА.
Сидит за столом,
оттопырив губы, рисует.
Кешка. Как дам штыком,
взвоешь!
/Рассматривает, склоняя голову направо и налево/.
А
этого саблей – раз и нет головы, едрёна корень!
Раз, раз, раз!
/Машет рукой, будто рубит/.
Входит Клюев.
Клюев. Видать, беляков
гробишь?
Кешка. Ага, смотри, -
валяются.
Клюев. /Подходит,
смотрит/. Ловко ты их, только и они нас
лупят.
Кешка. /Удивлённо/.
Лупят?!
Клюев. Всыпают, аж
тошно.
Кешка. Немножко тошно
– то ничего.
Клюев. Шибко тошно,
Кешка. Со всех сторон лезут. Уж
Тагил заняли.
Кешка. Мели больше.
Клюев. И сюда скоро пожалуют.
Кешка. А я как, а вы
как?
Клюев. Поживём, увидим
– как. Освободи-ка стул, посижу
маленько. Часа два, не больше, уснуть пришлось.
/Кешка встаёт, Клюев садится/.
Кешка. Дядя Коля, дай
бумаги рисовать.
Клюев. /Даёт несколько
листков/. Бери и дуй домой.
Мешать будешь.
/Кешка мнётся, не уходит/.
Что
ещё?
Кешка. Карандаш бы
красный, звёзды рисовать.
Клюев. Хорош друг, а где я его
возьму?
/Вспомнив/. Постой-ка, Капитон Никифорович
мишени для стрельбы рисовал. Кажется, были
цветные. /Ищет в столе, достаёт/.
На.
/Кешка берёт/.
Кешка. У, какой
большой! Спасибочко. /Уходит/.
ШЕПОРЕНКО.
Шепоренко. Художник тебя тут ждал,
Кешка.
Клюев. Уже
побеседовали. Как с подготовкой к эвакуации?
Шепоренко. Заканчиваю, почти всё
упаковано.
Клюев. Смотри, не
оставляй ни одной бумажки. Машинку
не
забудь. И телефоны заберём. /Показывает на
аппарат/.
Телефонный звонок.
Клюев слушает.
Клюев. Да! Клюев,
председатель совета. Командир полка
со
станции? Здравствуйте. Едете к нам? Хорошо,
будем ждать. /Кладёт трубку/.
БАБКИН, РЫБАКОВ.
Бабкин. Из Черемшанки
прибежали шестеро
красногвардейцев. Там белые.
Клюев. Давай старшого.
/Рыбаков,
приоткрыв дверь, делает знак/.
КРАСНОГВАРДЕЕЦ С
ВИНТОВКОЙ.
Красногвардеец. Здравствуйте.
Клюев. Здорово, едрёна
корень. Драпанули, говоришь?
Красногвардеец. Они ж, сволочи, с пулемётом, а
у нас по одному
патрону.
Клюев. Когда это было?
Красногвардеец. Сегодня на рассвете. По дороге
из Краснополья
ворвались и сразу застрочили. Мы на окраине
деревни были. Кулак один, я его запомнил, показал
штаб наш в школе. Всех захватили, повели, и в лесу
зарубили шашками. Шесть человек…
И
Секерина, учителя, и парнишку даже, Мишу
Пантелеева, разведчика нашего. Ему пятнадцать
лет…
Бабкин. Белые в деревне?
Красногвардеец. Не знаю, может, ушли. Разведку
делали только…
Рыбаков. Кто сказал, что их
зарубили?
Красногвардеец. Девчонка одна, Зойка Климова,
догнала нас. Тоже в
Салду спешила.
Клюев. Берём вас в
отряд. /Бабкину/. Как комиссар?
Бабкин.
/Красногвардейцу/. Скажи своим, - пойдёте с нами.
/Красногвардеец
удаляется/.
Клюев. Выходит, и в наших
краях порохом запахло, едрёна
корень.
НЕСТЕРОВ.
Нестеров. Здравствуйте,
товарищи! На станцию прибыли
воинские эшелоны.
Клюев. Звонил командир
полка, едет к нам. /Нестерову/.
Как
ваш отряд?
Нестеров. К выходу готов, сто
десять человек.
Бабкин. И ещё шесть из Черемшанки,
все с винтовками. От
белых ушли…
Нестеров. /Удивлённо/. Белые в
деревне?
Клюев. Да, рядом.
Нестеров. Так надо ж боевой заслон!
Клюев. Пока полк
здесь, не сунутся. Выставим на ночь.
Пора, видно, и нам убираться. Хочешь, не
хочешь…
Рыбаков. А богатеи
радёхоньки. Улыбочки прячут. Ждут –
не
дождутся своих избавителей. Подарки, наверно,
готовят. Ко мне вчера подкатывался Минин,
заводской подрядчик. Дальней роднёй приходится.
Не
проговорюсь ли, - куда девались главные
детали локомобилей.
Шепоренко. Прокатный цех пустить
намеревается.
Бабкин. Подарочек
избавителям!
Клюев. Чёрта с два!
Машинист Сухоросов умело сработал,
никакая собака не сыщет. Надо
ещё завалить
входные пути завода, крушенье на них устроить.
Рыбаков. Завтра перед
уходом сделаем.
ПИЧУГОВ. МУРАВЬЁВ.
Все встают.
Пичугов. Здравствуйте,
товарищи! /Клюеву/. Вы Клюев?
/Клюев кивает/. А эти товарищи?
Клюев. Члены совета и
командир отряда.
Пичугов. /Рекомендуется/. Командир 1 горного полка
–
Пичугов.
/На Муравьёва/. Комиссар полка Муравьёв.
/Здоровается за руку с каждым/.
Клюев. Прошу
садиться.
/Все садятся. Пичугов к столу Клюева, Муравьёв
на
табурет рядом с остальными/.
Пичугов. Разрешите, товарищ Клюев?
Клюев. Ждём.
Пичугов. Получается, что мы
последними отходим с этого
участка фронта. Слишком велико неравенство сил.
Эшелоны полка на вашей станции. Продвижение по
железной дороге исключено. Белые заняли Тагил,
но
и они пока не смогут продвигаться в нашу
сторону. Мы уничтожили железнодорожные мосты.
Выход один: Двигаться пешим порядком на Кушву.
Прошу выделить проводников и подводы.
Клюев. Белые рядом,
товарищ Пичугов, в деревне
Черемшанка. Из Краснополья пришли…
Пичугов. Когда появились и
сколько их?
Клюев. Сегодня утром,
а сколько не знаем.
Пичугов. /Развёртывая
планшетную сумку, смотрит на карту.
То
же делает и Муравьёв/.
Так-так, ясно… /Клюеву/. Как
соединиться с
дежурным по станции? У меня там помощник…
Клюев. /Звонит/.
Телефонная? Дайте вокзал!
/Подаёт Пичугову трубку/.
Пичугов. Кто? Говорит
Пичугов. Немедленно два взвода с
четырьмя пулемётами на усиление боевого
охранения южного и юго-восточного секторов!
Усилить наблюдение! Враг в деревне Черемшанка.
Как разгрузка? Закончили? Хорошо. До меня не
взрывать. /Кладёт трубку/.
Не
думаю, чтобы там оказались значительные
силы, но, как говорят, бережёного и бог бережёт.
Муравьёв. Правильно, не стоит
играть в жмурки.
Пичугов. /Нестерову/. Вы, я
вижу, бывший офицер? Какое
бы
приняли решение в создавшейся обстановке?
Нестеров. /Встаёт/. Пошёл бы
тоже на Кушву, предварительно
взорвав эшелон с боеприпасами, здание вокзала и
стрелки подъездных путей. Но я сделал бы ещё
одно…
Пичугов. Интересно, что же?
Нестеров. Выделил бы семьдесят
винтовок с патронами,
разумеется, для отряда красногвардейцев, который
завтра пойдёт
следом за вами на пополнение
Красной армии. Винтовки у меня бы нашлись, как
имеются и у вас, если учесть потери в людском
составе
и возможные трофеи. Мы имеем только
сорок винтовок…
/Все смеются/.
Пичугов. Хитёр! /Комиссару/.
Выделим, комиссар? Плохо у
них, как видишь. До Кушвы, а там вольются в наш
полк.
Муравьёв. Как откажешь такому
дипломату.
Клюев. Капитон Никифорович –
командир этого отряда.
Пичугов. Понятно.
/Нестерову/. Коротенько о себе, если не
возражаете.
Нестеров. Бывший поручик.
Ротный командир, а позднее
начальник связи 107 пехотного полка. Контужен,
травлен газами. Находился на излечении в
госпитале.
Гражданская специальность – учитель.
Родился здесь. Беспартийный.
Пичугов. /Переглянувшись с
Муравьёвым/. Сомнений в
правоте революции нет?
Спрашиваю потому, что имею на вас виды.
Клюев. Нет, и не
будет. Мы отправили на пополнение
Красной армии пять
отрядов. Это шестой. Всего
около восьмисот человек. Военное обучение
возглавлял товарищ Нестеров. Во время
Невьянского
восстания эсеров, к которому
пытались примкнуть фронтовики, сразу и
безоговорочно встал на нашу сторону.
Муравьёв. Интересно, что с теми
фронтовиками?
Клюев. Тагильская
чека освободила их, уже защищают
советскую власть. Офицеры Загоров и Бачков
расстреляны. Сообщник их,
начальник станции
тоже.
Пичугов. Я намерен
рекомендовать вас, товарищ Нестеров,
на
должность адъютанта нашего полка. Ваше
мнение?
Нестеров. Солдат подчиняется
приказу.
Пичугов. Договорились. Жду
в Кушве, садитесь.
/Нестеров садится/.
/Клюеву/. Так что с нашей просьбой?
Клюев. /Бабкину/.
Давай, военный комиссар.
Бабкин. /Встаёт/.
Сколько подвод надо?
Пичугов. Минимум двадцать,
и проводников. Направить на
станцию.
Бабкин. Попробую
наскрести. Когда выслать подводы?
Пичугов. Чем скорей, тем
лучше.
Клюев. Не подкачай,
Александр Григорьевич.
Бабкин уходит.
Клюев. Эти пятьдесят
вёрст до Кушвы растянутся на трое
суток. Стояло ненастье. Река Тагил вышла из
берегов, брод еле виден. Дорожка, что надо, едрёна
корень, - болота, слякоть, грязь. Э, да где наша не
пропадала!
Муравьёв. Вижу, не унываете. И
правильно. Распустить слюни
в
такой обстановке – считай, - гроб. А обстановка
тяжёлая, грозная. Белые заняли Егоршино,
Алапаевск, Тагил, Невьянск, Екатеринбург. Завтра
-
послезавтра будут здесь, в Салде. Но успехи врага
временны. Мы отступаем, чтобы наступать.
На
станции Алапаевск молодая женщина крикнула
нам: - Драпаете, шкуры спасаете, бросили нас!
И
многие так думают, к сожалению. Не сразу
Москва строилась. Идёт накопление сил,
перестройка армии, создаются крупные
соединения. Смею заверить, - страшен будет наш
удар по всей внутренней и внешней
контрреволюционной сволочи. А пока революция в
опасности. Партия, Ленин прямо говорят: Или мы
победим, или советской власти не быть. Серединки
нет: или, или!..
Клюев. Довести до
кипения, значит!
Муравьёв. /Не поняв/. Что до
кипения?
Клюев. Ярость
народную.
Муравьёв. /Пичугову/. Вот,
Степан Герасимович, одно слово –
и
всё ясно. Именно довести до кипения.
Теперь о вас. Понимаю, трудно вам, товарищи,
тяжело. Семьи остаются. С собой не
возьмёшь.
Коменданты белых и следственные комиссии
пощады не дают. Даже стариков и детей
расстреливают, если заподозрят
в сочувствии
красным. Жён потащат на допросы. Будут бить,
пытать. Пусть наберутся мужества. Другого совета
нет. Скажите
им об этом. И ещё скажите, что
красная армия победит. Мы скоро вернёмся. Я
хотел бы поговорить с коммунистами, товарищ
Клюев.
Клюев. Уже
поговорили. Здесь их трое, остальные на
фронте.
Муравьёв. И секретарь?
Клюев. Моряк Балтийского флота,
Константин Рыбаков,
ушёл с первым отрядом.
Пичугов. /Клюеву/. Вы идёте
завтра. Почему бы не с нами
под защитой полка?
Клюев. У нас так
намечено. Завтра будет митинг. Пусть
видят все, что мы уходим, как хозяева, которые
скоро вернутся. Кое-кого подбодрим, а некоторых
и
припугнуть надо, чтоб не очень-то
прислужничали, не лезли в холуи.
Муравьёв. Есть и противники
нашей власти?
Клюев. Где их нет.
Время такое. Иной не знает, к кому и
примкнуть.
Пичугов. А те, кто
наверняка переметнётся к белым –
имеются?
Клюев. Думаем, да.
Затаились. Правда, в сентябре
Тагильская чека особо ярых отправила на тот свет.
Тридцать три человечка, но…
Пичугов. Понятно. Что ж
завтра, так завтра. На ночь
обязательно выставляйте усиленное боевое
охранение на Черемшанку. Чем чёрт не шутит…
Муравьёв. Белым ничего не
оставляете?
Шепоренко. Ничего, кроме
ненависти.
Клюев. Завод закрыт.
Главные цеха, мартеновский и
прокатный,
выведены из строя. Продукция
вывезена – на станцию Левшино.
Пичугов. Это по-нашему.
/Вставая/. Ну что ж, товарищи,
выходит, до встречи в
Кушве.
Помните, вы войдёте в состав нашего полка
отдельной ротой салдинцев. Отступление
временное. Соберёмся с силами,
переформируемся,
и
от беляков только перья полетят!
/Нестерову/. Вы, товарищ Нестеров, сейчас же со
мной за винтовками.
/Нестеров поднимается, остальные тоже/.
Да,
и ещё: услышите взрывы на станции, знайте –
это
мы…
Всего доброго! Жду подводы и проводников.
/Прощаются со
всеми за руку. Уходят. Остальные за ними. Сцена некоторое время пуста/.
Продолжение следует.
